Восток восходит к восходу. Запад стремится к закату.
Север холоден, но добродушен. Жарок юг, но эгоистичен.
Наш огород посредине, и мы ведали холод, но знаем, когда наступает тепло.
Восход порождает надежду, закат ничего не рождает.
Надежда приходит с Востока.
Закат подводит черту, и эта черта означает, что наш сегодняшний день, с надеждою и обидой, с мечтою и пустотой, с фантазией и суетой, уже прекратился, ушел.
И растворился в прошлом.
Запад приносит ночь. Он всё превращает в прошлое. Он нас лишает надежд. В прошлом нам места нет.
По крайней мере, сейчас.
Если встать лицом на рассвет, справа жаром дышит песок, слева холодом дышит лёд, за спиной — сгущается мрак.
Там погиб наш вчерашний день.
Там черта, за которой — смерть.
Наше прошлое — позади.
Восток — огромен, лежит меж холодом и теплом, между водой и песком, меж суетой и сном, поэтому очень трезв, и он никогда
не спит.
Он видит сны наяву.
Поэтому узок глаз и неподвижно лицо.
Он нашел серединный путь, и поэтому он молчит.
Восток всё вбирает в себя.
Запад всё расчленяет, пытаясь узнать, что таится внутри.
Но пустоту обретает, заблудившись во тьме элементов.
Чтобы уйти от себя, он множит свои лабиринты.
Устав от бесплодных попыток, он привыкает страдать.
Восток равнодушен к страданьям. Он созерцает свет.
Запад пришлёт юриста, а может быть, землемера.
Восток — одноногого Куя, который бормочет под нос, склонившись над сороконожкой.
И в странном вопросе Куя мы можем услышать ответ...
