Да, Володя...
Когда-нибудь мы поплывём к островам, где тёплые волны ласкают алмазный песок...
Где сочная зелень сверкает, как восходящее солнце.
Где жёлто-лимонные птицы поют неземные мелодии странно звучащими голосами.
Где тихие девушки пахнут морем и солнечным теплом, не ведая сладкого запаха косметики.
Там стройные ноги мягко ступают по земле, оттого что не знают джинсовой сбруи и литых каблуков.
Там люди умеют петь, и в их языке нет и не было слова "свобода".
Там живут, потому что — жизнь.
И любят, потому что — любовь.
Ах, Володя, где наш ковчег?
Мы с тобой отправимся в путь, где птицы научат нас звукам и тишине, рыбы — линиям, ветер — силе и лёгкости, а вода нас научит терпению...
Где наша большая лодка, на которую мы погрузим нехитрый скарб?
Плоские диски, хранящие музыку,
связки старых, как заклинанья, стихов,
палочки, которыми можно постукивать в тишине,
белые листья, на которых мы будем рисовать маленькие картинки,
дудочки, чтобы разговаривать с птицами,
и солёные сухарики для больших добрых рыб...
Посмотри, нам не так уж много и надо...
Мы построим корабль, круглый, как поплавок рыбака, потому что только поплавок никогда не может утонуть.
Мы проделаем в нём круглые дырочки для ветра и приладим медные трубочки для морской воды.
Мы построим мачту и парус, которые можно высунуть наружу, но если начнётся шторм, мы их сразу задвинем вовнутрь, чтобы плыть, просто плыть, а не мчаться.
Что спешить? Ничего не пропало...
Надо плыть потихоньку и плыть...
Мы привяжем к верхушке мачты корзину, чтобы можно было сидеть рядом с птицами, слушать их разговоры и поглядывать на горизонт.
А в самом низу, в днище нашего корабля, мы проделаем люк, через который на крепких цепях можно будет спускать наш подводный аппарат — маленькую табуреточку, установленную в стеклянном пузырьке.
И по бокам этого пузырька — две тонкие рукавички, чтобы ты мог вставить в них руки и погладить красивую рыбу.
Или поднять жемчужину со дна.
Там, на дне, среди бутылок, рваных сапог и ржавых бензобаков ещё можно найти золотую монетку, оброненную счастливым путешественником, и драгоценный фарфор далёкой эпохи Цинь, и затонувшую шхуну с пробитым бортом.
И на накренившейся палубе среди больших игрушечных пушек и разбросанных ядер, похожих на нынешние скульптуры, ты увидишь тусклое мерцание знаменитой шпаги капитана Блада.
Подними. Мы покажем её тем, кто не верит.
Мы поднимем со дна монетки и расплющим их, превратив в золотые пластинки, и поверх расплывшихся императорских лиц мы начертим на них стихи.
Мы наденем эти пластинки на хвосты самых сильных рыб — словно извилистые восточные браслеты, — и рыбы поплывут к неведомым берегам, во все стороны света, покоряя весь мир тёплым блеском волшебных слов.
Разве это не чудо? Поэзия, пришедшая из глубин...
Мы научим шершавых акул слушать Моцарта и Вивальди, и когда они пропитаются этими искрящимися звуками и поднимутся на поверхность, чтобы взглянуть своими глазами на наши ночные светила, мы поставим им музыку Баха...
И возможно, купаясь в волнах этой музыки, они станут добрее, круглее, сбросят жёсткую кожу и свирепые маски, и тогда мы увидим прелестных русалок, нежных-нежных и с пышной грудью.
Мы покроем их бледные тела тонкой росписью, и в изящных завитках татуировок мы расскажем о хрупких чешуйках едва народившихся миров, о шелесте ветра в широких листьях растений, о бесконечных путях Одиссея под хрустальным сводом, сотканным из прозрачных звонов небесных орбит...
О нашем вечном пути в этом бескрайнем мире...
И украшенные уверенной рукой, наши девочки поплывут, обнявшись с дельфинами, провожать уходящие корабли, чтобы безлунными ночами утешать грустных матросов таинственными древними песнями, хранившимися тысячи лет на дне океана, в больших, туго скрученных раковинах.
Скажи мне, Володя, разве сможет после этих песен хоть один, хоть один матрос, бросить в море ржавую железяку или прохудившийся башмак?
Ах, Володя, где наш ящик шампанского, чтобы приветствовать встречные корабли?
Где сургуч, чтобы запечатывать наши письма — маленькие картинки на белых листках, скрученные в трубочки и лежащие в бутылках?
Эти бутылки, пущенные по волнам, поплывут прямо в руки наших друзей, чтобы поведать им о наших открытиях...
Где наш адмиральский штандарт — большая голубая жемчужина на тёмно-синем поле, в хороводе алмазных песчинок?
Где наш бочонок старого рома, без которого — я точно знаю — нам будет трудно перевалить через крутой горб экватора?
А ведь именно там, за экватором, расположены наши острова.
...Мы сойдём на берег, чтобы раствориться в белом песке, в блеске растений, в шелесте крыльев и пении птиц, в запахах девушек и цветов, в шёпоте волн и шуме водопадов, — и растворившись совсем, без остатка, мы узнаем тайные языки.
И птицы нам скажут, где лежит затонувшая, спящая страна Атлантида.
И рыбы покажут дорогу.
И змеи прошепчут слова, которыми можно вызвать на помощь старого Желтого дракона, реющего над Хуанхэ.
И Желтый дракон, услыхав этот шёпот, вдруг встрепенётся, выдохнув неведомый звук...
И от этого звука, как от поворота потайного ключа, вздрогнет невидимая пружина, — и затонувшая Атлантида вновь всплывёт из морских пучин...
...Да, Володя, когда мы поплывём к островам, где тёплые волны ласкают алмазный песок, где сочная зелень сверкает, как восходящее солнце, где желтые птицы поют необыкновенными голосами, а скромные девушки пахнут морем и солнечным теплом...
Когда мы отправимся туда, где стройные ноги мягко ступают по тёплой земле, а люди пока ещё умеют петь, надо нам не забыть взять с собой мармелада, цветных лоскутков и сладких цукатов.
Для мужчин мы возьмём саксофон и подзорную трубу.
Вкусных зёрен для птиц, и ящик сигар для старух.
Не забыть бы три ящика мыла, губки, щётки, вихотки...
И хороший насос с длинным шлангом.
Мы отмоем с тобой эту землю, всплывшую из пучин океана, с мылом, щеткою и вихоткой.
Мы отмоем улицы и дома Атлантиды, её храмы и площади, её тайники и подземные ходы.
Мы засеем её растениями, привезёнными с островов, и когда растения поднимутся, на ветвях запоют птицы.
И рыбы поселятся в больших красивых прудах.
А следом — приплывут русалки.
А за ними — милые жители островов.
А потом — на кораблях, похожих на круглые рыбачьи поплавки, приплывут художники, музыканты и поэты.
Потому что там, на этой земле, не отмеченной ни на одной карте, можно будет просто жить, и петь — оттого что поётся.
Там люди сбросят джинсовую сбрую и башмаки с литыми каблуками...
И больше никому не понадобится слово "свобода".
Я знаю, что где-то там, в таинственных храмах Атлантиды, хранится складная стеклянная лесенка, по которой можно подняться на небо.
Но из тех, кто по ней поднимался, ещё никто не вернулся на землю...
