К В О П Р О С У О Н Е К О Т О Р Ы Х Н Е И С С Л Е Д О В А Н Н Ы Х С В О Й С Т В А Х Т Р А В Ы
У олдового человека Джерри (он тусовался на "Ушах" еще в 1983 году, так что звание олдового носил вполне заслуженно) были нравственные принципы. Жизнь по принципам — весьма нелегкая штука, и поэтому, вконец замученный расхождением собственных потребностей с канонами высокой нравственности, Джерри решил сегодня, что не стоит быть рабом своих принципов. А посему, когда на "Гоголях" к нему подошла Камала, он немного пошептался с ней, и в результате Камала ушла весьма довольная, имея в кармане целых десять рублей, а в руках у Джерри остался спичечный коробок, содержимое которого издавало специфический пряный запах.
Джерри воровато оглянулся по сторонам, пересел на самую дальнюю скамейку и принялся неторопливо забивать косячок, с опаской поглядывая на толпившихся неподалеку пионеров. Ему вовсе не хотелось, чтобы эта жадная стая налетела на него и склевала всю коноплю. Не поделиться с ними Джерри не смог бы, поскольку — принципы.
Уже с третьей затяжки его зацепило — трава оказалась крутая. К моменту снятия "пятки" Джерри с трудом соображал, где он находится, да и соображать ему особенно не хотелось.
...Прошло несколько часов, — а может быть, лет, — и Джерри с сожалением осознал, что он сидит все на той же скамейке возле памятника Николаю Васильевичу.
Пионеров уже не было, зато прямо перед Джерри стоял мент и внимательно смотрел ему прямо в глаза. По спине Джерри пробежал неприятный холодок.
— Документы! — рявкнул блюститель порядка.
Джерри окончательно пришел в себя, не спеша извлек паспорт, и наградив мента презрительным взглядом, предъявил. Опасаться было нечего, документы были в порядке.
— Траву куришь, и думаешь, что это тебя спасет? — насмешливо сказал мент, перелистывая паспорт.
Джерри снова ощутил неприятный холодок в области спины.
— Та-ак, — продолжал мент. — Еще и прописка московская... Но ты, конечно, будешь мне доказывать, что ты только что с трассы, не так ли?
— Я... я работаю, — растерялся Джерри. — Во! — спохватился он. — У меня даже справка с места работы есть. От позавчерашнего числа. Вот она.
— Ну и ну! — покрутил головой мент. — Надо же, даже справку сам отдал... Что это с тобой? А-а, наверное, ты...
— На учете в ПНД не состою, — отбарабанил Джерри, упреждая неизбежный вопрос.
— И на учете не состоишь? — мент сделал шаг назад, аккуратно сложил справку вдвое и засунул ее вместе с паспортом во внутренний карман. — Пройдемте, гражданин!
— К... кхак пройдемте? — растерялся Джерри. — За что?
— Пройдемте, там разберутся, — мент злорадно усмехнулся и, снова перейдя на "ты", добавил: — Только не надейся, что ради тебя будут устраивать наркологическую экспертизу!
Джерри встал, чувствуя себя окончательно сбитым с толку. Единственное, что его утешало — это последние слова мента. Но он никак не мог сообразить, зачем менту понадобилось говорить их.
— Одну минуточку, — поднялся с соседней скамейки человек в темно-синем костюме. — Товарищ милиционер, можно вас на пару слов?
— Никак нет, — козырнул мент. — Необходимо доставить нарушителя в отделение.
Темно-синий сунул ему под нос какое-то удостоверение. Мент вытянулся по струнке и что-то зашептал. Темно-синий тоже принялся шептать, потрясая в воздухе удостоверением.
— Но ведь у него московская прописка... — донеслось до Джерри.
Темно-синий зашептал в самое ухо мента.
— Никак не могу, — тряс головой мент. — Он же работает, справка на него имеется, и на учете в ПНД не состоит, по его собственному чистосердечному признанию...
Темно-синий отступил на шаг и произнес что-то чрезвычайно внушительное. Мент снова взял под козырек, сделал "направо кругом!" и зашагал прочь.
— Ну вот, приятель, все в порядке, — сказал темно-синий, усаживая Джерри рядом с собой и предъявляя ему удостоверение сотрудника КГБ СССР. — Я-то сразу понял, кто ты такой есть, не то, что эта дубина стоеросовая...
— Ну и кто же я есть? — только и смог пролепетать Джерри.
— Тот человек, который нам нужен, заговорщически подмигивая, сказал сотрудник КГБ. — Ты из антимира. Можешь звать меня Юрием Викторовичем.
— Джерри, — машинально представился наш герой. — Я из анти... Чего?
— Из антимира. Я-то сразу понял это, как только ты возник на соседней скамейке. Ах да, тебе трудно понять... Но все относительно. Считай, что ты попал в антимир, так тебе будет проще.
— В антимир... — вздохнул бедняжка Джерри.
— Хватит рефлексии, — решительно отрубил Юрий Викторович. Я избавил тебя от задержания не для того, чтобы ты тут предавался философским размышлениям. Итак, что от тебя требуется? Необходимо организовать ряд подрывных акций, особенно в среде хиппи. Не путай наших хиппи с вашими, они отличаются с точностью "до наоборот". Что-нибудь такое, этакое, антигосударственное... Ну, это уж ты сам думай. А не придумаешь, — глаза Юрия Викторовича сузились, — не придумаешь, мы тебе прижизненный памятник установим, пионеры будут в почетном карауле, каждый день цветы... А самого тебя изберем в городской Совет депутатов. А то смотри, и в Верховный можем. Мы все можем, у нас руки длинные, — зловеще произнес Юрий Викторович.
— Ладно, ладно, что-нибудь придумаем, — поспешно сказал Джерри. Ему и впрямь не хотелось быть избранным в какой-нибудь совет. — Так значит, такие, как мы... когда попадают к вам... — от непосильного умственного напряжения Джерри пошевелил пальцами... — Ага, понял. Но что это вы мне все грозите? У вас что, только кнуты? А пряников не бывает?
Юрий Викторович улыбнулся.
— Ну, а сделаешь что-нибудь полезное для нас — откроем для тебя нелимитированную выдачу мексиканской конопли...
— Этого мне не надо, — быстро проговорил Джерри, вспомнив про свои принципы.
Юрий Викторович строго погрозил ему пальцем.
— Мексиканской конопли... Московской прописки тебя лишим, а новой не дадим. Будешь у нас вовсе без прописки, это большая честь, немногие удостаиваются. На трассу тебе дадим соответствующее удостоверение, обязывающее все местные органы власти оказывать тебе всяческое содействие. Ну, и еще что-нибудь придумаем. Только смотри, сам ничего не предпринимай. Сначала посоветуйся со мной. Вот тебе мой телефон, — Юрий Викторович протянул Джерри бумажку с номером. — Все, что нужно, я согласую с руководством. И еще у меня к тебе личная просьба. Если увидишь где-то что-то не то, — ну, порядок какой-нибудь, скажем, — звони мне. Главное — организаторы. Кто, как зовут, во что одеты... Особое внимание обращай на обувь, ее меняют реже, чем одежду. Понял?
— Понял, — сказал Джерри, хотя понимал он пока еще плохо.
— Ну, вот тебе твои документы, не вздумай их предъявлять в следующий раз.
Юрий Викторович крепко пожал руку Джерри и мгновенно затерялся среди прохожих.
Подняв глаза, на самой верхней ступеньке памятника Джерри увидел Никодима. Вокруг собралась небольшая толпа системных. Никодим проповедовал:
— Хиппизм, пипл, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность, не состояние, которое должно быть установлено. Мы называем хиппизмом действительное движение, которое уничтожает нынешнее состояние.
— А Пашков опять работу прогулял, — сообщили снизу, из толпы.
Никодим возмущенно потряс бородкой, развел руками и спустился со ступенек. Джерри понял, что это анти-Никодим, а сама мысль насчет хиппизма показалась ему вполне приемлемой и в его родном мире. Столь инвариантную фразу он постарался запомнить.
Системные вовсю ругали прогулявшего работу Пашкова, припоминали его былые грехи, вспоминали, как он месяц назад, страшно сказать! — чуть не скипнул на трассу. Джерри принялся размышлять над заданием Юрия Викторовича. Перспективы одна заманчивее другой раскрывались перед его умственным взором, а пальцы между тем машинально забивали косяк...
— Ну, я вам тут устрою порядок, — подумал Джерри, глубоко затягиваясь. — Вам тут всем памятники отгрохают, если все будет продолжаться таким образом... Но я уж постараюсь, чтоб не продолжалось...
Закрыв глаза, он сделал еще одну затяжку, тело его воспарило над скамейкой, и тут он услышал крик:
— Пипл, полис! У кого нет документов — скипаем!
Джерри понял, что упустил уникальнейшую возможность в своей жизни.
