«КРАСОТА» СЕКСУАЛЬНО СОВМЕСТИМОЙ СЛАВЯНСКОЙ ЖЕНЩИНЫ, КРЕСТЬЯНИНА И РАБОЧЕГО «СПАСЕТ МИР» ОТ ССАКК И ЭИКРС
Таких заморочек, печатных — и особливо непечатных — наверное, много, и конечно, много больше, чем три, но мне хорошо известны именно три. Все три — грандиозные по замаху, забавные в чтении и — жалкие и ничтожные своею судьбою. Но кое-какой урок дочкам они точно содержат. Хотя бы как примеры всамделишной, неспровоцированной «творческой активности» масс. Которая, что любопытно и даже важно, невзирая на зверское утюженье ее ползучим прагматизмом, все равно топорщится складками утопии.
Первой мне попалась в руки самая из них скромная названием: «Памятка классификаторам-тасентоведам», непонятно каким чудом вышедшая в Усолье-Сибирском (!) в аж 1973 еще году. Однако скромность названия этой книжки — на самом деле такая себе шапка-маскировка, ибо ее автор, Владимир Павлович Калошин, предлагает в ней абсолютно универсальную классификацию абсолютно всего, что есть и суть: «В каком бы месте вселенной ни находились тела, исследователь вправе включить их в эту классификацию». Включаются они в нее под названием «тасентов» (греко-латинский гибрид, «расположение в порядок» + «ощущение, восприятие, понятие»), каковые тасенты, благодаря более чем шести тысячам экспериментов, поставленных автором, разрослись и разветвились в изрядную на вид и упоительную на звук классификацию.
То есть далее все тасенты делятся на этлибиры и пликуаты, этлибиры делятся на униквины и дифорены, а пликуаты на робоганы и наратоны. Униквины, в свою очередь, состоят из легеров, кагеров, гимитинов, бонеменов и сутуянов, где, например, к легерам «относятся объекты, случайно действующие на органы чувств и позволяющие узнать что-либо только о себе» — типа рябчиков, которые вдруг попались на глаза охотникам или туристам, или дикоросов, к прозябанию которых человек не имеет отношения, а также, заодно — материков, радуг, гор, озер, шума водопадов и т. п. Легерами, соответственно, должно заниматься особое «легероведение», а прямой долг его адептов, легероведов, состоит в том, чтобы систематизировать все о них сведения «и хранить их в едином легероведческом центре». Заноситься в него эти сведения должны примерно в таком виде: Ле эс I гр кн/4.1 (1> 4 ри 1) — и это, кстати, будет символическое изображение того, что первые космонавты увидали на Луне.
Легеры, однако, бывают не только антропореципиентные (человекамичувствительные) — это было бы слишком просто — но: «когда дятел перелетает от одного дерева к другому, на его рецепторы случайно действуют и солнце, и деревья, и поверхностный слой земли» и уйма еще всякого разного, т. е. опять же легеров. А для травки или кустика легерами станут дождевые капли, удары молний, порывы ветра: короче, чтобы все это классифицировать, добровольным хотя бы легероведом определенно должен стать каждый житель Земли. А ведь есть еще, к примеру, «бономены для органов обоняния», «итузифы четвертой группы кагеров», разные там итуранды, юнтокеты, мягалаты и иже с ними.
Все это предлагается, конечно, отнюдь не для того, чтобы позабавить досужего читателя, а чтобы подвести под общий знаменатель перманентно расползающееся и потому неохватное многообразие материального мира, и на его, знаменателя, основе и исходя из осознанных людьми потребностей, планировать производство: сделаем столько-то кагихетов (штучек одного класса), столько-то кагибохетов (штучек другого класса) — и кругом станет безотходно и хорошо.
Вторая книжка вышла из творческой лаборатории Поэтизированного Объединения Разработки Общенародного Счастья (ПОРТОС), и имя ей «Методика заполнения теста "На сколько процентов Вы уже превратились из обезьяны в Настоящего Человека? Можете ли Вы построить свое Счастье? Знаете ли Вы мир и себя?"» (Москва, 1998). О портосной команде, с которой мне устроилось «свое Счастье» соприкоснуться, я уже писал (см. сетевой «Русский Журнал», www.russ.ru) — это, если предельно куце и описательно, неоспартанская квазирелигиозная и квазикоммунистическая трудовая коммуна, проводившая идею выращивания Нового Человека с жестким фанатизмом и изощренным невежеством.
Повествовать о них по новой у меня нет здешнего желания, а чтобы подверстать их к другим фигурантам настоящего текста, вполне хватит одной, но руководящей цитаты; из нее же следует, что если вы овладеете искусством предлагаемых «Методикой» вычислений (типа: «–1 : –1 = +1», или «относительное зло, причиняемое злому — это абсолютное добро»),
«то Вам будет очень легко рассортировать окружающих на 5 категорий: 1 — Люди, 2 — Полулюди высокого уровня, 2-а — Полулюди среднего уровня, 3 — Полулюди низкого уровня, 4 — Нелюди тихого нрава, 5 — Нелюди злобного нрава, 5-а (особая категория) — Нелюди непоседливого нрава», и далее — определиться с тем, кто вы — НЗН, НТН или ПНУ, стремясь впредь достичь уровня хотя бы ПВУ.
«Методика» служит теоретическим введением в «Вопросник», на все вопросы которого (в том числе и такие: «Среди лично знакомых Вам есть ли люди, которые глупее Вас? Почему Вы так считаете? Сколько их? Перечислите их») нужно непременно ответить перед вступлением в ПОРТОС.
Историософия, из которой исходит ПОРТОС, такова: 1) «Революции стандартной формы в СССР и зарубежных странах бессильны что-либо сделать (т. е. изменить. — А. М.), ибо, как всегда, в результате революций самые энергичные, шустрые Полулюди низкого уровня из революционных рядов займут посты прежних министров, объявят, что теперь будет «власть народа» и для народа, и все останется по-старому», 2) поэтому «только Люди , объединившись с Полулюдьми высокого уровня (всех вместе их около 2%) могут решить проблему сохранения Человечества на Земле».
Оставим без комментариев меритократическую на очень свой лад утопию ПОРТОС'а (достаточно того принципиального отличия от иных прочих, ей подобных, что она реализована на практике — как безликий кошмар, если угодно). И перейдем наконец к третьей, причинной, составной части наметившегося триптиха, название которой строго равняется названию данного текста. «ССАКК и ЭИКРОС», в отличие от «памятки» и «методики», абсолютный свежак: Москва, 2001, автор — Иван Никитович Очкуренко, и раздавал он свой опус лично, на митинге в память ВОСР 7 ноября того же, 2001 года.
«Итак, — начинает Очкуренко, — ССАКК — это Сталинско-Советский Антропо Компрадорский Капитализм», а «ЭИКРС — Экологическое Информационно Капиталистическое Рабство Самоуничтожения», и оба они вместе представляют собою «4-ю Разновидность Мирового Фашизма по Физическому и Духовному Уничтожению Славянско-Русских народов России—РСФР—РСФСР—СССР—РФ под Красным Знаменем Марксизма—Ленинизма».
Далее тоже излагается своя историософия, из которой явствует, что:
Главное классовое заблуждение и Маркса, и Энгельса, и Ленина — их происхождение (соответственно, из адвокатов, фабрикантов и городских дворян).
«Особо Стратегическое Недоумение» — впрочем, именно происхождением вождей и объясняемое, — это лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», тогда как нужно было: «Крестьяне и Рабочие все стран, соединяйтесь!».
Почему? Потому что крестьянский труд — он и самостоятельный и производительно-творческий, а рабочий — и подконтрольный и однообразный: именно из-за однобокой и глубоко ошибочной ставки на ущербных по определению рабочих плодами революции воспользовались ССАКК и ЭИКРС.
Однако историософией дело далеко не ограничивается, к делу подверстывается еще и биология, и не она одна. Принципиальнейшая разница между крестьянством и рабочим классом, согласно Очкуренко, кроется в том, что первый из них — это «ПатриМатриархатный Сексуально Совместимый класс», и как таковой — «единственный защитник Славянско-Русской Однолюбово-Моногамной Цивилизации Человечества», а второй — и просто «Патриархатный», и «Сексуально Несовместимый», и способный защищать только хозяина, который больше платит.
Прежде, в течение 3,57 млрд лет, поясняет Очкуренко, не было никаких противоречий «между Всевышним Богом Вселенной — Солнечной Системой — Солнцем. И Всевышней Женской части Животного мира и Женщиной-Матерью Человечества», а вот в последние тысячелетия идет сплошной (сопровождаемый унижением женского начала) раздрай. Который было чуть не прекратил «Всевышний Бог на планете Земля, четырежды Герой Победы, четырежды Генералиссимус ПОБЕДЫ, Первый Глобальнейший СПАСИТЕЛЬ Трудового народа от 12 тыс. лет Патриархального Религиозного Рабства в течение 5-ти лет и 13 дней» — Владимир Ильич Ленин.
Но даже этот вычурный перечень можно было бы списать на религиозный восторг перед Лениным, определив его по ведомству некоторой глоссалолии, если бы не явление в главке «Условия сексуальной совместимости» (чтоб «созидать патриотическое потомство») пассажа:
«Главное условие Сексуальной Совместимости, движущее , управляющее развитием Цивилизованного, славянского в частности, Однолюбового Человечества составляет требование о том, чтобы Пальцы рук Невесты по длине не превышали длину Пальцев рук Жениха, а были бы чуть-чуть короче».
Ясно, что это уже попахивает клиникой. Но именно это, а насчет поруганного крестьянства, допустим, не грех и согласиться (отметив заодно штиль, нечуждый героям А. Платонова). А если пройтись по всем трем сочинениям скопом, то не вернется ли тогда с приветом затерханный вопрос о непонятности определения границы между нормой и отклонением от нее?
Когда я слышу из эфира или вижу в газетах деловитые рассуждения конвенциональных мужиков (и даже теток!) об «эффективности бомбардировок» в Афганистане, я не слышу и не вижу, чтобы хоть кто-нибудь называл их при этом сумасшедшими. Напротив, их деловитость конвертируется в полную ответную взаимность. Это и есть, надо понимать, Норма ОбщеЖития (НОЖ) в Цивилизованном Индивидуализированно-Религиозном Конкубинате (ЦИРК) — коль посметь воспеть ее новоязым аббревиато калошиных и очкуренок.
А ежели так, нет смысла искать какой-либо более тонкий критерий нормальности, помимо количественного, и какие-то иные способы обоснования ее самоценности, кроме насаждения пиаром и силой. На детский риторический вопрос — водится ли где-нибудь любезный сердцу уголок, недосягаемый для ее поползновений? — взрослым ответом будет: по-видимому, где-то почти нигде. «Прозрение дает увидеть высшую истину, а мелочные доказательства годятся только на то, чтобы повлиять на других». Наверняка какой-нибудь псих брякнул.
