Впервые сказано Конфуцием, а поскольку переводов штук -надцать, передаю так, как запомнилось: «Совершить ошибку и потом не исправить ее — это и значит, совершить ошибку». Примерно о том же читаем у Фриппа: «Ошибка всегда бывает простительной, редко — оправданной и никогда — приемлемой».
Отталкиваясь от преамбулы: в минувшем тексте (который «Топот копыт» и т. д.) я сгоряча, т. е. с прохладцей, мазанул: «понадобился жутчайший терроризм…» и чего-то вслед еще, но что — не важно. В этом трисловии никуда не годится слово «жутчайший»: сначала его вообще не было, потом мне показалось, что терроризм головат и я решил его одеть: дурацкое, непроверенное желание, отчего схватил я первое, что попалось, яркое и претенциозное, и напялил кое-как. Теперь придется переодевать.
Но до того — лирическая пауза, она же оное же отступление с навязчивой целью смягчить переодевание. В помянутой байке про «топот» был такой пассаж, что, мол, провокация якобы терроризмом дезориентировала КПРФ. Это, безусловно, в частности. В панорамном виде провокация, и не обязательно с упоминанием терроризма (сами должны вспомнить), работает на весь эксплицитно представленный политспектр.
Пример из недавнего прошлого: «белым», чтоб ликовали, были подкинуты декларации о прозападной ориентации России, «красным», чтоб не отчаивались, сунули в рот советский гимн. А заодно и сшибли одних с другими, чтоб знали, куда стравливать пар и пиар. Пример из текущего настоящего: накликанное декларациями явление НАТО у границ России вызвало законное недовольство у тех, кто еще не забыл о Варшавском блоке и его голубиных отношениях с «натовской военщиной». Однако тут же явилась инициатива, озвученная министром Ивановым и мгновенно поддержанная президентом Путиным: вернуть армии звезду на знамена, с нею, мол, наши отцы и деды и т. д. Не прошло и светового дня, как раздалась запрограммированная реакция из рядов КПРФ: отлично! теперь наши солдаты будут знать, за что они сражаются в Чечне! Нагло ехидствуя, можно предположить, что когда натовские базы станут разворачиваться на территории Ленобласти, в Москве торжественно восстановят памятник Дзержинскому. А затем, чтоб успокоить только было возликовавших Явлинского с Немцовым, вернут «команде Киселева» НТВ. И т. д. плюс т. п.
Меняем ситчик на штапель, вертаемся к терроризму. Который, конечно, не «жутчайший», а чрезвычайно удобный — однако не в смысле «удобства для сидения», а в смысле удобства воздействия. Главное правильно рассчитать период между очередными устрашающими его актами, которые можно и нужно заполнять устрашением всухую. То есть задача в том, чтобы сполна использовать эффект от предыдущего акта и в то же время не проворонить время совершения следующего, дабы непрерывно поддерживать электорат в состоянии напряженной прострации. Технически отнюдь непростая задача: с одной стороны, приходится действовать грубо и бесцеремонно, взбивая муть в обществе, с другой, работать скальпелем и пинцетом, готовя сами акты. Есть отчего искренне посочувствовать безвестным (но неугомонно называемым) организаторам этой игры. Конечно, это бен Ладен и прочие малые и большие бены.
У Кена Кизи (см. эпиграф: «Никогда не верь Проказникам!») и его компании Веселых Проказников была такая социометрическая придумка: на кого падал жребий, тот на пять минут (или час? — не помню) приобретал полную власть над остальными и мог делать с ними все, что он захочет, а они, соответственно, обязаны были все его команды неукоснительно выполнять. Такая, значит, проверка на вшивость.
Провокация терроризмом, конечно, строится совсем не так. Как именно, до деталей, я, естественно, не знаю. Но типологически — и я об этом как-то, сразу под 11 сентября, обмолвливался — она не может не быть похожа на то, как Иван Карамазов, тонко вибрируя Смердяковым, укокошил своего папашу. Достоевский (а не, скажем, ориенталист Толстой) — вот что по-настоящему единило Россию с Западом. Теперь их единит борьба с терроризмом. Органика, коснея, перешла в механику. Следующая ее реинкарнация — копролит, isn't it?
