А в т о р. Не умствуя задним числом и развеваясь на ветру, мой Дед... [Заглох. Ты чего?] Не потянул. Не взмог! Зачах на мелочах. Оглох. Обидно. [Обратной дороги не видно. Перепишись!] Да, я понял. [Работай, Слава, работай.] ...
А в т о р [самоповтор]. Аккуратно возродив в ночи чёрно-белое прошлое, Дед по-пластунски пересекал колхозное поле в августе очень живыми зиг-загами: а чтоб, не спеша, заплутать свой след одинокий среди прочих дневных отпечатков мимопрошедших подошв: опытный, мелко просеянный властью и тонко протёртый общественным мненьем оказался тут Дед у меня! Ну как? [Положительно сойдёт.] А след-то был тоже не прост! А след прихотливый: от шпор дребезжащих — в голом виде (назло обывателям!) монтёрских крючьев на дедовских кедах. [Хорошо загнулся, писатель!] А войлочные перчатки [за три пятьдесят два] нащупали: вот она!!! Ботва. [Не спеши. Некоторые морально неустойчивые зрители, с воплем "какая точность!" вскакивая с насиженных мест, проданных согласно положению, валятся как попало на пол. Глупенький Автор в праведном гневе кидается в них муляжными овощами и фруктами, пошлыми пирожными и тортиками, чихая и чертыхаясь. Ушибленные во лбы свои тут же садятся обратно и засыпают рядом с неушибленными, соблюдая стоимость мест. Порядок восстановлен!.. Вообще-то, "какая точность" кричал я. И кидался — тоже. Понарошку. Откуда на поле муляжи и сладости? Там их нет и никогда не будет.] О, я терплю! [Сделав ответственное лицо и войдя в позитивную роль данной должности, я...]

Д е д. Вот так-так-так репа!!! [Перебил!] Не репа — целый дворец с пристройками! Скотобаза... апчхи!.. Желудочная похоть... апчхи!.. Исчадье колхозного рая... апчхи! Будьте здоровы, поелику живы.
А в т о р. Спасибо. [Не за что. Он меня перебил!] Не бери в голову, Еремеич.
Д е д. А чего он намекает? Может, я сам с собой разговариваю! А он — слуховые галлюцинации, слуховые галлюцинации [ты больше пей], слуховые галлюцинации, слуховые галлюцинации...
А в т о р. Еремеич.
Д е д. Я! [А чего я-то? Чего я?!]
А в т о р. Самовыражаться! [Только без мата!] Время пошло. [Далеко пойдёшь.]
Д е д. Туда и дорога. [А я как чувствовал, не правда ли?] Поживёшь с моё — и не такое увидишь... если прозреешь, конечно. До завтра, господа литераторы!.. Завтра иду сдаваться психологам. Если пошли голоса — это диагноз надолго.
А в т о р. Завтра не будет, Дед.
Д е д. Договорились. А репа-то хороша! Да, давненько не щучил я здесь. Ох, гомерическая память!.. [Математик!] Писатель! [Ну, знаешь... В общем, потянул Дед, туда и сюда... А-а-а!.. Никак нет. Репка сильней.] Однако, репка! Конкретное диво. Наука! в таз её вилами...

А в т о р. Дед длинно плюнул. Но — против теченья воздушных масс. И — наотмашь об левое колено чуть не сломал свою тонкую кость. [Лучше: математическую косточку! Не догадался?] Терплю. [Это он мне?]
Д е д [утираясь]. Доколе?! [Это он вам.]

А в т о р. Из непредсказуемо нависших зарослей его бороды выскочив, грозно закудахтала мыльная пена. [Мыльная — хуже. Пена — тяжёлая, синтетическая... как слог известного автора!] Давайте без личностей! [Скучно без них.] И, презрев маскировку, Дед выгнул свободную спину и носком левого кеда дал сутулому полю наглядный пинок.
Д е д [спохватившись за разбитую ногу]. У-у, ч-чёрт... [Мудрствуя лукаво.] Ну ладно. Я получил аккуратную сдачу. Это Ньютон так решил. И не сужу я его по уму! [Вновь что-то каркнуло в углу — такое!..] Чур не меня! [Упёршись в репку во тьме головою.] Ну же! Ну же... Уж тужу по тебе я всё yже и yже, yже и глубже... [Зрители — на своих местах: по росту цен и положению в обществе, согласно проданному первородству. Отдышавшийся Дед гладит ботву, с которой осыпаются искры на всклокоченную паклю его бесплатной бороды.] Фи, какая вы электрическая... Фу, как не смешно! [Серьёзно встав.] Я жду. Иначе — борьба за счастье! Калёным железом я выжгу несмываемую улыбку на вашем печальном лице! Ньютон мне порукой... Репка раздора, не хочешь?.. Значит, сама — не хочешь?.. Эх ты, научно обоснованная... Ну держись, пупочная завязь моя!
А в т о р. [Садится посреди поля... Никак устал?] Да, немножко. [Понимаю.] На здоровье!.. [А старый Дед по-везувьи извергался, огненным бисером метался по сцене, рвал бороду, с болтающимися на ней беспросветными мечтами и кромешными надеждами; копошился и шелестел, искрясь в ботве...] Но мне надоел и упал без трёх букв. [Остроумно.] Как дам сейчас!.. [Ты мне?.. Посмотрим ещё, кто выступит на четвёртой стене последним: не спеши — не греши.] Зрители, люди!!! [Совсем ополоумел?] ... [Безмолвие.] У-у-у... [Глянув в зеркало.] Ждите. [Ханжа!]
Д е д [вынув бороду изо рта]. В который уж раз? [В четвёртый.]
А в т о р [рассеянно]. Погоди...
Д е д. А в чём, собственно, дело?!
А в т о р [отключаясь]. Погоди, Еремеич... Я слаб перед просьбами языка! И он этим бесцеремонно пользуется для своих рас-скрытых ролей, разыгрываемых судьбою на сцене моей. [Надо подумать.] Не надо. [Буквоед! Как надоел.] Надо есть. Вот в чём ответ! [Включается.]
Д е д. Есть хотите? Так накормим, погодите... Разумно? [Вновь что-то гипотетически гавкнуло в углу.]
А в т о р. Вот она, логика...
Д е д. Железная логика! [Взмахнув рукой; ну-ну, не очень-то!] Я её выну! И съем, чтоб я сдох. В трёхмерной натуре! Пардон-с. Корень в земле, жженье во мне, тяжесть такая, что... Кеды все уже... лежит под ногами, как золото, утратившее тайну свою... Бери его с подноса! Бери, прогресс, за глотку жизнь! И ты — победитель: ты сыт и доволен. Ничего нет — всё позволено! [Автор вздрогнул, трус. А Дед зашёлся вприсядку.] Похоже, проходит запой... А мне наплевать: я уже не хромой! Пляшу — как хочу я: скачу и виляю любою ногой! Видали, видали, видали — какой! Не видит, не видит, не видит никто. Лови же войлочную перчатку, Эвклид! На бой выходи, дорогой.
А в т о р [поведя носом]. Вывалившись из Деда, слова запрыгали суффиксами, заиграли корнями... Взъерошенный Еремеич, в сказке моей не понимая ни зги, закупорил рот рукавами, загорелся изнутри, как ядерный взрыв, взлетел над ботвой!.. Но, подумав, застыл. Упал. И проснулся.
Д е д [почесавшись]. В который уж раз? [В пятый.] Ой ли? Да пошёл ты! другим путём.
А в т о р. И Дед длинными монотонными скачками запустился назад. [И этот туда же, писатель!] И чудилось страшное: лунная тень несётся за ним по пятам, будто Мозг с топором. [Ага! выскочил наконец из угла!.. Не выдержал, маленький? Или время пришло?.. Ну-ну, потише! Ишь размахался.]

М о з г. Гав-гав!
Д е д. Придурок.

А в т о р [вертляво]. Мозг коптил колхозное небо, набирая силу и скорость. Над головами кружила преступная ночь. Воздух, молча заржав, стучал копытами в ушах. Растения щебетали и жались к обочине внешнего мира. Мы бежали относительно земли. Время продвигалось ломаной линией, проваливаясь на унылых углах в бытовые трясины. Память упрямо продиралась сквозь ельник непонимания. Чья-то бездна под нами расстегнулась и обнажилась до пояса.

Д е д. Не воруй — не поймают. Караул!!!
М о з г [угрюмо брызжа слюной]. Ду-у-ма-ай! ам! ам!

А в т о р. Дорога медленно шла через лес. Дед с Мозгом исчезал в правильном направлении грядущего. Им было, как и мне, не до шуток. Блажь рассеивалась клочками по близлежащим урочищам. Мозг свирепел, безысходно сокращая дистанцию... и т.д. И тут Дед запел!
Д е д [оправдываясь].

Я жизнь люблю... Люблю её, и только!
И ненавижу я, когда с телеэкрана
зовут мою старушку в перестройку хлева...
Прощай, романтика XX кошмара!
Прости мне, трезвенник, попойку.
Прости подонка. И беги от гнева!

А в т о р. Как тихо... [Отключает нашу действительность и, полностью блокируя писательcкую энергосистему, ставит свою психику в защиту инстинкта самосохранения.]

А н т и д и а л о г.
"Один каламбурчик мне вспомнился вдруг: три бунта видела эта трибуна, и три трибуна пошли с неё под трибунал."
"Коварен простак, который копит факты. Ещё помянете моё слово!"
"Факты, разоблаченья, протечки, контролёры в общественном транспорте,— всё это трудности временные, как жизнь."
"Крепитесь, коллега."