Иван Михайлович заболел в пятницу. Еще в четверг вечером он был здоров, а в пятницу — заболел. Он решил подлечиться и пошел в поликлинику. Участковый врач Сергеев принимал по четным дням после обеда, по нечетным — с утра. Иван Михайлович работал по нечетным дням с 9 до часу, а по четным — с 15 до 19. "Чорт," — подумал Иван Михайлович.
Через пару дней он взял отгул и ушел в поликлинику. Вернулся Иван Михайлович злой, потому что врача, как на зло не оказалось, а на двери у него было написано что-то вроде: "Приходите завтра." Завтра Иван Михайлович придти не мог, потому что отгул надо было отработать; в 9 часов утра он зашел в кабинет, вымыл руки и надел халат, поправил на столе табличку "Сергеев И. М." и строго крикнул: "Заходите!" А потом сделал лицо и задумался.
География
Я шел по улице: было воскресенье, и людей было мало, и машин тоже мало. светило солнце, дул ветер, была весна, было холодно. вдоль дороги кучами сложен снег. он не таял.
мужик, похожий на чугунный утюг, перекладывал кучу к югу. он, вероятно, надеялся, что скоро будут теплые края, и сугроб растает сам собой.
дальше по улице другой дворник упорно и медленно шел на север, неся перед собой на лопате средних размеров сугроб. когда полярный круг останется позади, он положит снег, и никто не посмеет написать в ЖЭК, что, мол, на улице грязный гололед.
было воскресенье, светило солнце, я шел по улице на северо-запад.
Геометрия
У меня есть знакомый дяденька, отличный человек!
прежде всего он отличается тем, что у него заостренные уши. представляете? заостренные уши! и это при овальной-то голове! но если бы этим дело ограничивалось, было бы не очень удивительно. по правде говоря, я знаю человек пять — шесть с заостренными ушами. но у моего знакомого дяденьки в шее был встроенный шарик. правда — правда. и этот шарик подпрыгивал, когда дяденька разговаривал или пил водку. а ноги у него росли от тела вниз. а руки — в стороны. и еще: когда он сидел в кресле, брюхо у него было круглое; а если дядя стоя втягивал живот, то на животе можно было увидеть квадратики — штук пять или семь.
...вот какой был удивительный дяденька !
Механика
два лифта висели на одной стене. каждый день они смотрели друг на друга и мигали лампочками на крыше.
несомненно, это была любовь. они любили друг друга со всей невыплеснувшейся страстью, но могли лишь ездить вверх-вниз, жалобно поскрипывая.
они так никогда и не встретились.
а может, оно и к лучшему.
ведь одного лифта звали вася, а как звали другого, никто не знал, но на его дверцах было написано крупными буквами: "ЛЁХА".
"Рыба — мясо — дичь"
Оранжевая дворничиха хотела попасть в парадную. она билась о дверь, как лещ на берегу, а глаза ее таяли, как медузы.
— чиво вы хотите? — высунулся старичок в окно второго этажа.
— мне в парадной надо прибрать. — дворничиха потрясла в воздухе тряпкой и метлой.
— а я вам не буду открывать.
— почему это?!
— а вдруг вы убийца какая-нибудь?
— да я ж... — дворничиха поморгала, захлебнувшись рыбьим криком. — я ведь 6 лет уже здесь убираюсь!
— ну и что же? мало ли что? — изобразил сочувственную задумчивость нахальный старичок.
Губы дворничихи побелели и переплелись, как два червяка. пожевав червяков, она раздула нос. сунув руку под жилет, дворничиха порылась там, выдернула длинный пистолет и, не особенно целясь, два раза выстрелила. старичок свалился с подоконника обратно в комнату.
— вот гад. — дворничиха повернулась обратно ко мне. — он ведь пакет кефира в парадном разлил, а еще слово на стене написал.
зубов у нее было много, маленьких и острых. могу ошибаться, но, похоже, не в один ряд.
— да-да. да, конечно. — сказал я, подобрал окурок и выкинул его в урну.
и ушел.
