15 апреля 2003 года возле американского консульства в СПб состоялась (попыталась состояться) «несанкционированная» (чудесный термин) «акция протеста» против как бы войны в Ираке — на самом же деле поближе: против собственных властей, норовящих продать чужой ли, свой ли народ (это вроде мы) — америке ли, германии — кому побогаче. Под лозунгом (это акция, понятно, под лозунгом) «НИ ПЯДИ ИРАКСКОЙ ЗЕМЛИ ПРЕЗИДЕНТУ РФ!» Вышла драка — что хорошо; наши не победили — что плохо. Хотя и естественно в имеющихся обстоятельствах. Но обстоятельства должны изменяться. В частности, нашими головами, руками, мускулами и позвоночником. О чем, среди прочего, пишет и Рауш — когда он пишет «сожалею, что мое сопротивление было только моральным» (совершенно избыточный оборот, если учесть адресата послания, — что и позволяет нам классифицировать как «литературу» представленный текст).
Прокурору Центрального района СПб
От Рауша Петра Александровича
(СПб, Поэтический б-р, д.11, кор.4, кв.2,
контактный телефон: 538-52-77)
ЗАЯВЛЕНИЕ
об умышленных преступных действиях,
совершенных сотрудниками милиции
в отношении меня и моих товарищей
15 апреля 2003 года я вместе с группой моих товарищей был необоснованно задержан сотрудниками милиции (что в дальнейшем было документально оформлено противоречащими действительности клеветническими рапортами), подвергся жестокому избиению и истязаниям со стороны бойцов ОМОНа (что привело к нанесению легкого вреда моему здоровью и вызвало частичную временную утрату трудоспособности), и был лишен возможности участвовать в акции политического протеста, которую предполагалось провести в тот день у здания консульства США против американо-британской оккупации Ирака. Кроме того, я был свидетелем того, как у моих товарищей в результате разбойного нападения со стороны непредставившихся одетых в штатское сотрудников спецслужб и бойцов ОМОНа были похищены мегафон и фотоаппарат, общая стоимость которых превышает 3.000 рублей.
В связи с обстоятельствами случившегося считаю нужным сообщить следующее:
Факт совершения мною какого-либо административного правонарушения в настоящий момент по суду не установлен. О попытках привлечения меня к суду со стороны сотрудников милиции мне неизвестно. В момент моего освобождения из 78 отдела милиции мне не было сказано о необходимости явиться в суд, сотрудники милиции не пытались брать с меня каких-либо расписок, содержащих подобные обязательства. В связи с этим я не могу считать себя не только виновным, но даже подозреваемым в совершении административного правонарушения. С другой стороны, 15.04.03 я видел в руках сотрудника 78 отдела милиции какие-то документы, касающиеся моего задержания. На основании милицейских рапортов, содержащих явную клевету, 16 и 17 апреля 2003 года Дзержинским федеральным судом СПб неправомерно были признаны совершившими административные правонарушения задержанные вместе со мной Роговцев Игорь Борисович, Дроздов Алексей Александрович, Лавренец Никита Юрьевич, Скобов Александр Валерьевич и Войнатовский Иван Александрович. Большинство из них признано виновными в попытке проведения несанкционированного митинга. В настоящее время ими составляются кассационные жалобы, оспаривающие эти постановления суда. Предполагая существование милицейского рапорта, клеветнически обвиняющего и меня в таком же правонарушении, считаю нужным дать некоторые пояснения в связи с обстоятельствами организации акции, которую нам не удалось провести.
Действительно, мы планировали пикетирование консульства США. При акции подготовке нами были в полном объеме выполнены предусмотренные для этого Конституцией РФ, указами президента и законом СПб условия. Несмотря на то, что закон СПБ, устанавливающий необходимость подачи уведомления за 10 дней до акции, ограничивает провозглашенное в ст.31 Конституции РФ право проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования, и не воспринимается нами как бесспорный, уведомление о проведении акции было подано Роговцевым И.Б. в полном соответствии с требованиями указанного закона (приложение № 1) и зарегистрировано в территориальном управлении администрации Центрального района 02.04.2003 под №20/2164. Указ президента РФ от 25.05.1992 устанавливает, что действующий в России порядок проведения уличных акций является уведомительным, а не разрешительным. Закон СПб «О порядке проведения гражданских акций» не предоставляет территориальным управлениям администрации городских районов права запрещать проведение гражданских акций либо не принимать к рассмотрению поданных уведомлений. Воспрепятствование проведению гражданских акций является прямым нарушением норм, официально провозглашаемых Конституцией РФ и содержит состав преступления, предусмотренного ст. 149 УК РФ. Документ, полученный ответственным за проведение акции Роговцевым И.Б. из территориального управления администрации Центрального района, с отказом в приеме к рассмотрению поданного и зарегистрированного уведомления, был воспринят нами как противоправный. 14.04.2003 Роговцевым И.Б. подана соответствующая жалоба дежурному сотруднику прокуратуры Центрального района СПб Савкину А.Е. с просьбой принять незамедлительные меры по пресечению нарушений прав и свобод (приложение № 2). Насколько можно судить из дальнейшего, таких мер принято не было.
15.04.2003, в момент предполагавшегося начала митинга, к группе его организаторов, в которой находился я, подошли сотрудники милиции. В ходе разбора сложившейся ситуации поддержанный мною и Дроздовым А.А. Роговцев И.Б. изложил им приведенные выше доводы, показав копию своего уведомления и полученный в качестве ответа документ из территориального управления. Сотрудники милиции, настаивая на разрешительном характере проведения акций, нашу аргументацию проигнорировали. Когда Роговцев попытался обратиться к собравшимся людям через мегафон, сотрудники милиции немедленно оборвали провод звукоусилительной установки. Момент обрыва провода был зафиксирован на фотопленку Никитой Лавренцом. После этого двое граждан в штатском, не представляясь и не объясняя своих действий, бросились на Лавренца и начали отбирать у него фотоаппарат. В дальнейшем никаких попыток провести митинг его организаторами уже не предпринималось — поскольку, оценивая нападение на Лавренца как недопустимое нарушение его прав, я и мои товарищи были вынуждены оказывать ему помощь. Тем не менеее фотоаппарат у Никиты был отобран (что никакими протоколами изъятий не оформлялось, но может быть подтверждено показаниями десятков свидетелей и материалами видеосъемки, осуществлявшейся сотрудниками милиции), а сам Н.Лавренец затащен в стоявший рядом автобус ОМОНа. Со слов Лавренца мне известно, что при этой «транспортировке» его несколько раз ударили.
Действительной причиной задержания остальных восьми человек, схваченных вслед за этим, стала их попытка помешать противоправному захвату Н.Лавренца, — а не «участие в несанкционированной акции», как это клеветнически утверждается в милицейских протоколах. У здания американского представительства в это время находилось около сотни человек — однако милиция нападала лишь на тех, кто пытался препятствовать ее противоправным действиям. При этом наше вмешательство ограничивалось удерживанием товарищей, подвергшихся нападению, сцеплением с ними руками и перетаскиванием их в сторону от омоновского автобуса. Физического насилия по отношению к самим сотрудникам милиции при задержании мы не применяли, что может быть подтверждено материалами милицейской видеозаписи. Кроме того, я не слышал, чтобы кто-либо из задерживаемых оскорблял сотрудников милиции и кого-либо вообще (утверждения такого рода, содержащиеся в милицейских рапортах, являются клеветой). Таким образом, произведенное бойцами ОМОНа в дальнейшем жестокое избиение задержанных рассматривается мною как явное, неспровоцированное с нашей стороны, преступление.
Избиение производилось еще перед «загрузкой» в омоновский автобус. Наиболее значительную часть телесных повреждений задержанные, видимо, получили уже в самой машине. Окна автобуса были закрыты занавесками — и, таким образом, обстоятельства происходившего внутри избиения не были видны находившимся вокруг. Из девяти задержанных избиению подверглись семеро. Я свидетельствую, что видел следы нанесенных милицией побоев у Никиты Лавренца (синяк под левым глазом), Сергея Овечкина (травма в области переносицы), Ивана Войнатовского (следы ушиба в верхней части спины) и товарища, фамилия которого мне неизвестна (ранение в области правого уха, сопровождавшееся сильным кровотечением). Из девяти первоначально задержанных лишь двое (Роговцев Игорь и Кузьменок Елена) заявили, что побои им не наносились.
С момента предполагавшегося начала акции у меня в руках не было ни флагов, ни транспарантов — и в том случае, если бы я не препятствовал действиям милиции, у ее сотрудников вообще не было бы повода меня задерживать. Я был схвачен в тот момент, когда пытался оттащить от автобуса одного из товарищей, уже получившего к этому моменту открытую рану — его лицо было в крови. При подтаскивании к автобусу милиционеры испачкали и разорвали мне брюки и надорвали куртку в месте крепления капюшона. Около дверей автобуса мне было нанесено три сильных удара по голове. Со слов товарищей я знаю, что как минимум один из этих ударов был произведен прикладом автомата. Удары наносились сверху вниз и сзади, моя голова была прикрыта сверху капюшоном куртки, и я не мог увидеть, кто именно из сотрудников милиции меня бил. Далее я заметил, что находящиеся в автобусе омоновцы избивают моих товарищей, лежащих на полу машины, ногами. Я попытался вырваться, крикнув стоящей вокруг автобуса толпе, что внутри происходит избиение. После этого меня затащили внутрь. Там бойцы ОМОНа, крича задержанным: «Лицом в пол!» и сопровождая свои действия матерной бранью, продолжили избиение. При доставлении задержанных в 78 отдел милиции омоновцы, несмотря на наличие в автобусе свободных мест, вынуждали нас сидеть на полу — единственным объяснением чего может быть издевательское стремление унизить наше достоинство.
Наибольшую активность при избиении проявил прапорщик ОМОНа, на вид лет 30-35-ти, плотного спортивного телосложения, круглолицый, чуть ниже среднего роста, с темно-русыми волосами, коротко стриженый и несколько лысоватый. Именно он нанес мне практически все удары, полученные в автобусе. После нанесенного его ботинком по моему лицу удара у меня была насквозь пробита нижняя губа (непрерывное кровотечение из рваной раны продолжалось более 12 часов). Кроме того, не менее 15 ударов (ногами и кулаками) было нанесено мне по голове, ногам, в область печени и правую часть грудной клетки. Я пытался объяснить нападавшему недопустимость его действий и один раз попробовал блокировать удар, что вызвало у прапорщика лишь дополнительные вспышки агрессии. Свидетелями этого были все остальные задержанные. При высадке всех задержанных из автобуса я, по распоряжению указанного прапорщика, был оставлен в машине. Прапорщик дал распоряжение одному из своих бойцов остаться с ним «для страховки» — и провел сеанс избиения уже без посторонних свидетелей. Бойца, стоящего на «страховке», я не запомнил. Возможно, что он также нанес мне 2-3 удара, но определенно утверждать этого не могу. Общее число полученных мною ударов — около 30-ти (тридцати). Сожалею, что мое сопротивление избиению было выражено лишь морально. Думаю, что прапорщика, избивавшего меня, я, несмотря на отсутствие у него особых примет, смог бы опознать.
Факт получения мною травм и повреждения принадлежащих мне вещей могут быть подтверждены не только свидетельскими показаниями, но и фотографиями, сделанными в общественной правозащитной организации НИЦ «Мемориал» и адвокатом Груздом Б.Б. (при необходимости я могу предоставить эти снимки).
При перемещении задержанных из автобуса в помещение 78 о/м исчез принадлежавший А.Дроздову мегафон стоимостью более 2500 рублей. Поскольку изъятие мегафона никакими милицейскими протоколами не отражено, считаю, что он похищен сотрудниками милиции в качестве трофея разбойного нападения.
В 78 отдел милиции было доставлено девять человек, задержанных на Фурштатской улице. Кроме меня, незаконно задержаны были Кузьменок Елена, Войнатовский Иван, Овечкин Сергей, Лавренец Никита, Роговцев Игорь и Дроздов Алексей, а также двое товарищей, фамилии которых мне неизвестны. За время моего нахождения в 78 отделе милиции никто из задержанных в камеры помещен не был. Личные вещи у нас сотрудниками 78 о/м не изымались — за исключением похищенных ранее фотоаппарата и мегафона, а также изъятой у моих товарищей атрибутики, брошенной в угол помещения дежурного по отделу. Избиению в 78 о/м никто из нас не подвергался, обращение с нами со стороны сотрудников милиции было достаточно сдержанным. Основной претензией в адрес руководства 78 отдела является то, что оно восприняло наше задержание как обоснованное, проигнорировав приведенную нами аргументацию. Вместо нашего освобождения личный состав 78 отдела содействовал фабрикации дел по ложным обвинениям в якобы совершенном задержанными административном правонарушении.
Со слов товарищей, остававшихся на свободе, я знаю, что около 70 человек из числа свидетелей нашего задержания на Фурштатской улице, организованной группой двинулись оттуда к 78 отделу милиции с целью добиться нашего скорейшего освобождения. Таким образом, противоправные действия сотрудников милиции и бойцов ОМОНа в принципе могли спровоцировать уличные беспорядки в центре города. То, что никаких серьезных эксцессов в дальнейшем не произошло, объясняется прежде всего тем, что большинство собравшихся у 78 отдела милиции хотели добиться нашего освобождения без жесткой конфронтации с милицией. Около 18.00 сотрудники милиции пропустили в помещение, в котором мы находились, входившего в состав группы поддержки Скобова Александра Валерьевича — с тем, чтобы он мог увидеть сам и затем передать собравшимся у здания отдела людям, что все задержанные живы и никто из них не находится в крайне-тяжелом состоянии. Спустя непродолжительное время после того, как Скобов это сделал (и, таким образом, помог несколько снизить возникшее напряжение), он сам также был задержан. Со слов самого Скобова и видевших момент его задержания товарищей могу утверждать, что это задержание было произведено без каких-либо правовых оснований, носило противозаконный характер и имело единственной целью удалить из группы собравшихся человека, способного, по мнению милиции, выполнять роль организатора.
Несколько позже в 78 отдел милиции прибыл депутат Государственной Думы РФ Ю.А.Рыбаков. Благодаря его вмешательству к 78 отделу милиции была вызвана машина скорой помощи. Большинство задержанных, получивших побои и телесные повреждения, от медицинской помощи отказались. В Городскую больницу № 23 (ул. Елизарова, д.32) был направлен лишь я. При освобождении из 78 отдела милиции от подписи какие-либо документов я отказался, изъятый у меня паспорт был мне возвращен, о необходимости явки в суд сотрудниками милиции мне ничего не говорилось. В больницу машиной скорой помощи я был доставлен около 19.30; там я был осмотрен дежурным врачом-нейрохирургом. Полученные мною травмы были подтверждены документально записью в журнале и выдачей соответствующей справки (приложение №3). Кроме того, в больнице мне был сделан рентгеновский снимок грудной клетки. Девушка, делавшая снимок, после его просмотра предположила, что у меня произошел перелом ребра. Дежурный врач, довольно долго рассматривавший снимок, этот диагноз не подтвердил. В этой ситуации я счел необходимым пройти дополнительную проверку — что и было сделано мною на следующий день в травматологическом пункте (ул. Малая Конюшенная, д.2) у доктора Арабова Г.Д. Переломов обнаружено не было, врач констатировал лишь многочисленные ушибы головы и грудной клетки (приложение №4).
Свидетелями обстоятельств моего задержания было около ста человек. Из них изложенные выше обстоятельства могут подтвердить, помимо задерживавшихся вместе со мной товарищей, в частности:
Петров Алексей Геннадьевич (тел. 556-12-19)
Тихомиров Михаил Сергеевич (тел.238-00-81)
Бочаров Родион Сергеевич (тел.351-16-53)
Кузьмина Екатерина (тел. 274-30-90)
Показания по событиям, связанным с противоправными действиями сотрудников милиции 15.04.2003 могли бы также дать:
Файзуллин Евгений Максимович (тел.164-55-34)
Соломатин Артем (тел.112-69-56)
Шендера Елена Викторовна (557-83-24)
Журавлева Оксана Дмитриевна (593-11-70).
Причиненный мне материальный ущерб оцениваю в 250 (двести пятьдесят) рублей.
Причинные мне физические и нравственные страдания — моральный вред, мог бы быть частично компенсирован суммой в 60 000 (шестьдесят тысяч) рублей.
В противоправных действиях сотрудников милиции усматриваю состав преступлений, предусмотренных ст.115; ст.117, ч.2, пункты «д», «е»; ст.129; ст.149; ст.162; ст. 286, ч.3, пункт «а»; ст.301 УК РФ.
Об уголовной ответственности за заведомо ложный донос о совершении преступления (ст.306 УК РФ) мне известно.
Исходя из вышеизложенного и основываясь на ст. 141, 144 и 145 УПК РФ,
НАСТАИВАЮ НА:
1. Рассмотрении данного моего заявлении о совершенных сотрудниками милиции преступных действиях в срок, установленный УПК РФ.
2. Возбуждении уголовного дела по факту совершенных в отношении меня и моих товарищей преступных действий и привлечении виновных к предусмотренной уголовной и иной ответственности.
ПРИЛОЖЕНИЯ:
1. Копия уведомления, поданного Роговцевым И.Б. в территориальное управление администрации Центрального района.
2. Копия жалобы Роговцева И.Б. в прокуратуру Центрального района.
3. Справка из Городской больницы № 23 от 15.04.2003.
4. Справка из травматологического пункта (ул. Малая Конюшенная, д.2) от 16.04.2003.
