Мы стояли в маленьком туалете, и над нами сияла лампочка.
— Можно, я поцелую тебя вот здесь, в пупок, — сказала она и ткнула пальчиком.
— Можно, — я не мог остановиться, и ерошил, мял, теребил ее короткие волосы.
— Можно, я поцелую тебя в ухо? Можно, я поцелую тебя в левую грудь, где есть маленький шрам от моего укуса? Можно, я поцелую тебя здесь, а потом еще вот здесь? — говорил я и дотрагивался до ее ягодиц и лона.
— Да, ты обязательно будешь меня целовать, — сказала она.
В дверь что-то бухнулось, щеколда звякнула и упала на пол, но я успел подпереть дверь плечом.
— А как мы сумеем поместиться?
— Мы приляжем возле унитаза. И подумаем, что это наш пруд, или ручей, или шумный горный водопад.
— А что мы будем есть?
— Да придумаем.
— Пить?
— Пить будем друг друга, есть друг друга, любить друг друга, и даже мучить будем только друг друга. Пока не станем вместе или не исчезнем. Соглашайся.
— Хорошо, я согласна.
И мы нырнули в унитаз. А те, кто ввалился, с водкой, с криками и хохотом, они долго искали, но не нашли нас.
