О! (Любимая заходит)
В сиреневых штанах с оранжевой лампасой (Я встаю)
Вы отвратительны, как плавки лоботряса.
Я снисходителен. Но если беспристрастно
Несете дисгармонию Вы в мой уют.
Взгляните-ка — здесь все законченно и ясно. (Указываю на комнату)
Фальшивых чувств изображение напрасно. (Любимая плачет)
Дальнейшее присутствие для Вас опасно. (Иду)
Я Вас бы попросил не появляться больше тут. (Галантно распахиваю двери)
Крути педаль, насмешливый малыш!
Катитесь к черту, траурные тени!
По твоему велению, по твоему хотению
Гора любая превратится в мышь.
Коварный враг не прячется в камыш —
Не трать напрасно сил воображенья.
Не требуется знать пока, что началось сраженье,
Хоть ты уже в пути. Крути педаль, лети, мой стриж.
Шесть дней в пути, и все, и — воскресенье.
Протрешь глаза и рассмеешься: ты уже не спишь.
Грызи гранит, дешевый Кибальчиш.
Стриги младые ногти, складывай в клоповник.
Грузи порожняки, читай Маркузе и работай на престиж,
И не срезай углы: там, за углом — полковник,
Зевая, пустит автоматный сок...
Крути педаль, козел, ровнее руль, сынок.
Я желаю звездам тыкать
Я желаю детям выкать
Я хочу слова коверкать
Я хочу себя отвергнуть
И померкнуть
Не знать узды
И отпустить поводья.
Свалить быка, ограду,
Города, века
Не зная броду
Здраво рассудить
И выбрать воробьиную свободу.
На шелковое небо захотеть,
Сказать, — и сделать.
Кувырком оттуда.
Из ряда вон, долой, домой.
Там — снова рядовой.
Скончаться от простуды.
Раздолье по миру размеренно ходить,
Залазить под подолы к бабам встречным,
А после вновь — на Междуцарствие святое
Междуречье
Менять, и обреченным быть
Искать глазную яблоню и, может быть,
Найти под ней однажды гриб сердечный.
Может, это вор
Ходит до сих пор?
Он поджег амбар,
Уничтожил двор.
Выкосил траву.
Покосил забор.
Разбросал дрова
Перерезал кур.
Закасал штаны
И глядит в упор.
Боже, как он хмур!
Он сказал: "Хана!"
Больше не проси.
Бог тебе в укор.
Бог на небеси
Вечно колесит,
Зычно голосит.
Он меня увидел.
Я его обидел.
Я хотел как лучше.
Этот мир наскучил.
Вышла незадача.
Это я нарочно
Этот мир порочил.
Если я соврал —
Это ведь слова.
Это я напрасно.
Вышло все ужасно.
Некрасиво вышло.
Виноват, конечно.
Он мной недоволен.
Он меня уволил.
Будет мне судья
Тот, кто колесит.
Вырвет волоса,
Длинный мой язык.
Стану как заик.
Стану как поляк.
Ничего, привык,
Вижу напрямик.
Все забыл слова,
И во все глаза
Я к траве приник
И к дровам привык.
Безумный глаз луны,
Небесный долгожитель!
Свидетельство тебе
О близости закрытий.
Едва лишь так сказал —
Остался знак, и только.
Так пожалел! Седой
с луной сидел
дурак какой-то.
Солому сила ломит.
Схватив чугунный ломик,
Я в трещину отчаянья
Решительно проник.
Еще глоточек чая —
И, поведя плечами,
Я карточный свой домик
Разрушил и поник.
В зудящей темноте рассудка
Проходят будничные сутки.
Природа, сделав шаг навстречу,
День претворит в безличный вечер.
И что есть жизнь? Лишь темноты тенета.
Безветренно и сухо. Как во рту. А смерти нету.
...Звезда без запаха и звука
Скатилась. Я сказал: "А ну-ка!.."
"А ну-ка. Ну-ка," — повторял я.
Душа, не шелохнувшись, на себя пеняла.
Я понукал, но, помыкаем скукой, —
Примкнул к земле. Очнулся я от стука.
В мозгу сидел печальный сторож.
Едва теплился, как свеча, внучок-заморыш.
"Кому еще не спится!" — проворчал старик.
Я тут же истину постиг.
(Язык уводит нас от смысла
И возвращает той же рысью.)
Но сторож открывает дверь — сквозняк.
Свеча погасла. Я обмяк.
Вот из этой кружки
Выпила пол-кружки
И теперь, старушку,
Клонит меня в сон.
Манит меня в сети
Пустота, и ветер
Осторожно плетью
Будоражит сор.
Волны как икота,
Без конца, без счета.
Птичьего полета
Плавает плевок.
Только слышу: "Хопiць".
Немота и копоть.
Взял меня за локоть.
Канул поплавок.
На камень руку положив,
Не знаю, жив я или умер.
А камень — вот он.
Глазные яблоки век медленный зажим
Сдавил. "Давай закурим", —
Говорит мне кто-то.
Колыбелька, улыбка, солдат, паутинка.
У солдата — ружье, а побывке — конец.
Подозрительно тихо. А зрачок — как песчинка,
А на нем — вся картинка. А во рту — леденец.
Восьмого дня шестого лета
Я покупаю пистолеты.
Я затыкаю их за пояс,
Deminuendo ухожу.
Я с вами больше не дружу.
Зрачок рассматривает в прорезь
Живые воплощенья жизни,
И изморось трагикомизма
Все покрывает, словно поезд
Гудком — равнину.
Все сравнимо,
Все соприсутствует, все рядом. То есть
Здесь все понятно и ежу.
Уже отлив. А ночью — старой кладки
Небесный свод. Мы клонимся, подрублены
Отливом. Смолкнув, падаем украдкой
Сопровождая голосами грубыми
Лишь сам момент исчезновенья
В трех, даже в двух словах, когда туда
Глаза закатываем как по мановенью
Ветров, идущих от земли. А нашу кровь
Стремит от этих берегов
Покатая соленая вода.
Окоченевшая звезда
Плечом расталкивает тучи,
Чтоб я смотрел, и иногда,
Зажмурившись, воображал
Под попечением печали
Касание ладони, жизни угасанье,
Происхожденье темноты.
Склонившись, воду зачерпнуть
Пытается невидимый мне кормчий.
Его окликнуть — все перечеркнуть.
Но только шепотом. Не громче.
Так дело движется со скрипом.
На дереве так птица
Глядит сквозь пальцы в воду.
Когда-нибудь так человек все выгоды от хода
Не соизмерив с минусами, шахматы рассыпав,
Не просыпаясь ищет выхода. Но оступиться
Боязнь сильнее, — и он сам
Причина промедленья колеса.
И взглядом, будто медной спицей,
Я в небо словно в гладкий лоб
Проталкиваюсь. Так синица
Навсхрап по воздуху струится
И убивается о потолок.
Почтенным гражданам весна внушает ужас.
Коверкая десну, карабкается зуб.
Язык во рту лежит обмылком. Лужи
Копируют весь мир, включая даже звук.
Приверженец природы выгребает шорох
Из комнаты. Старорежимный голос матери, компрометируя нас всех, звенит.
Простым мозгам не выдержать напора
Птиц, криком солнце загоняющих в зенит.
Я не сплю. Чужие жены
Ворожат у изголовья.
Мне неловко. Я неволен
Не ловить себя на слове
Не заглядываться внутрь
Через их плеча.
Щурясь, месяц свет на утварь
Шлет из-под плаща.
Сдержанно, безропотно,
Не теряя равновесья
(Девочка на шаре), —
Пропадают пропадом.
Произвол ума. И плесень,
Прозелень кошмара.
О, девушки! О, ушки примадонны,
Мадонны, донны, заводной игрушки
Движенья. Милые головки и уловки
Одновременно шлюшки и матроны.
Румянец мнется щекотливо,
Коленки вместе, мысли врозь.
Потупясь (корень "-туп-"), исследуют пытливо
Мои шнурки. (Задета честь, отчасти даже кость.)
Упрусь глазами в эти чудеса. Не шелохнувшись,
Боюсь вздохнуть. О, глупости страна!
И сдохнуть мне, если проснувшись
Я со смеху не лопну — ведь коробушка полна.
От каждой бабы ждешь — чего еще.
В свою же очередь, они от мужиков —
Чего уже. И здесь не обойтись без дураков.
А был ли мальчик? Был ли он таков?
А девочка?.. Он ею (-ой ли-) был прельщен?..
Человеку кажется, что стоит один.
Шелохнув дыханием кисею гардин.
День стоит как вкопаный, пистолет к виску.
Душно. Жарко. Жмурко веку-лепестку.
Проплывает облако как сырой кулич
За черту оседлости. И тебе приспичит.
Ти-ли-ти-ле-ти — север, запад, юг —
Как хлопчато-девичий тополиный пух.
И, сходя ступенями своего ума,
Будто бы в истоме, словно бы в тумане,
Оставляет городу и земному сброду
Заемную озлобленность, не свою природу.
Краткое движенье скрепы раскрывает.
Самоучиненье — финиша кривая.
Перекрестных птиц разбой заметает с места.
На лице ее теперь сияет полумесяц.
Ветер, встрепенувшись, поспешает вслед.
Опоздал. Пуруша выпростал послед.
День теряет в свете. Дня и ночи склейка.
Темнотой стираема, лапчатой и клейкой.
Звезд блошиный рынок. Ветер неподвижен.
И теперь ты падаешь, а я тебя не вижу.
Долга печаль. Пытливый ум зарос.
Ушла вода из длинных книжных скважин.
Кружным движением заряжен
На холостом ходу скребет по дну вопрос.
Я слышу беспокойствие причин,
Нуждающихся в заполненьи силой.
Пугающая слепота посыла.
Скрипично-звездные ключи.
Прицельно ночь колотит по своим.
Записанное ляжет плесневеть в словоподтеках.
Где будет рваться, там и тонко.
Где будет ранка — посоли.
Упрятан человек в коробочки разлук
И до крови теперь кусает локти, губы, вены.
Ни ветерка, ни вздоха. Штиль. Измена
Самофракийской дерзости без рук.
В согласии с собой, с обоями, с борьбой
Безропотности против постоянства.
С теченьем времени стеченье обстоятельств
Не потревожит никакой разбой.
Наделав шуму — много ли из ничего? —
Лениво ветер вилами охаживает травы.
Как туловище ждет расправы,
Природа так — в дожде изгваздаться челом.
Иных уж нет, иным же хоть бы хны:
Влюбляются, уходят в люди, позвоночник крестят.
Приноровились. А дурак на месте.
Низы хотят как прежде, могут, как всегда, верхи.
В реальности мы видим глупый сон,
Один и тот же сон, где мы под лупой,
Где проговариваемся к смерти. Ступор
Приваривает оземь. "Что у Вас с лицом?"
Движение по высохшему руслу, сверху вниз.
Подошвы тяжелеют грязью. Разве
Сопротивление вещей придирчивому глазу —
Бойкот?.. О чем-то правильно не говорить. Пригнись.
Как ангелу в посудной лавке нету нужд
Бывать, но, равным образом, и ты — заочник.
Развалы бархатные ночи.
Она роскошествует. Ты ей чужд.
Не достигая тверди, дверцу затворив,
Не досаждая ближнему, скриплю столоночами,
Досадуя, ногой нечаянно качаю
И подпираю щеки изнутри.
Твоя усталость борется со сном.
Продавленные радости дивана, близость эпилога.
И на глазах, лишенных блеска, — ластоного
Расшаркиваясь, жизнь идет на слом.
Часы зах/водятся от крика ВИРА.
На кончике пера — кончина мира.
По роду службы я слепой поводырь.
Из подражанья солнечному свету упражняюсь в безразличьи.
Пишите вилами, вода — терпи, такая лодырь,
И дай мне знак, когда придумаешь названье.
Да, дни мои короче, чем вначале.
Скоси глаза — на западе светило
Окучивает клад осенними ночами.
Хотя бы здесь соблюдено приличье
Чему-то рад, чему-то тошно, хоть бы хны —
На трех китах держалось время жизни.
Я умираю, но не весь, вестимо
Поодаль непочатый день, тактичен, словно призрак (1)
(или): Любите Бога, следуйте капризу. (2)
(или): Река не входит в берега, тем более — капризы. (3)
(или): Не подойдешь с умом, а лишь — с карниза. (4)
Я ступил на путь последней воли
Соступил и с этого пути
Поступью тяжелой звуканатоходца
Я на свет больной взглянуть боюсь опять
Кто-то знает: если веки приподнять
Все завертится и все начнется снова.
Нас до черта, если так подумать
Если так подумать, то солово
Солоно и боязно душе
Если так подумать об уше...
Уходя...
Просыпаясь, думаешь: немного погодя,
[и вся недолга]
Так освежеванный лежит: он жил, теперь он жид
Так снег, мой добрый друг, [на паперти]
лежит
(Ты не сердись: я тоже жив недолго)
Кто умней: собака, Дед Мороз,
День рождения, комочек грязи —
Человек. Комочек грязи, грязью
Вылеплен, в грязи пророс?..
Правильно иначе: у собаки
Хвост лежит попарно — вправо; влево.
Холодина. Человек подумал: "Дед Мороз
И Снегурка... Нет тепла, но нет и грязи".
Крапива жгет, а подорожник лечит.
Красавица не ждет — не изменяет, просто исчезает.
Природа неспроста. А если я умру?..
Подброшенный вопросом без ответа
Пока не разберется — не вернется
Не разберется никогда, но не соврет, свернет —
но не вернется
Трудно ступать по тропам своим:
Никогда не узнаешь, где будешь —
Никогда
Ни до И ни после
Здравствуй, лучшая всего!
Выходя тебе навстречу
Я сказал себе, что, значит,
Я ношу тебя с собой,
Словно пузырек — сердечник,
Как солдат — патрон последний,
Словно перстень — палец средний,
Как свой палец — человек.
Ты уже в составе крови,
Свете дня, порядке речи.
Я — всего лишь многоточье.
Только ты и только ночью
Заплетаешь крону в корни
Связываешь муки в корчи
И ложишься на листы
Только ночью
Только ты
В этом облачном мире
Точно никогда не скажешь
Точно никто здесь не проходил
Осыпая имена указательным пальцем
Как лепестки
На счет раз — погас свет
На счет два — нас нет
На счет три — едва шепчу
Насчет вас вообще молчу
В составе крови — мошкара,
Срывает ветер позолоту
И хлопьями унылая пора
Ко рту подносит прикурить
А ты кури, кури в изнеможеньи,
Что никогда прохладных рук
не встретишь
И локоны на пальце вертишь
Сгибая в лук хромое вдохновенье
Казалось бы, я трезвый был —
Не помню ничего.
Наверно жиром ты заплыл
Заплыл ты далеко
Не видно боле огоньков
Не вспомню прежний пыл
С которым говорил "Ого!"
Копытом оземь бил
Руками воду разгребал — кого
Хотел увидеть ты?..
Руководил тобой глагол.
Теперь тебе кранты.
Лица не поднять — настроение
Качает и кожу царапает
По сути, приходит старение
Коптит, оседает и капает
Хлопчатобумажными плитами
Лежит на душе купоросная
Канючая юность, увитая
Глупцом, храбрецами забытая —
Бумажник под папиросою.
Не отпирайся: ты не знал себя.
Теперь смотри: ты стал смешнее воши.
И исчезающим в ночи твоим телодвиженьям
Я, твой Господь, придам окраску серебра.
Искусство суть придурок
Крошащий без разбору
Опрятные постройки
Окладистые речи
Опорные стропила
И смету наперед
Не пискнуть и не ойкнуть
Ни голубю ни миру
Не сделать исключенья
Не зная исключенья
Оно тебя берет
С окраины безумья
Волну предпосылая —
Взашей! Взашей! И рубка —
Не шутка ли?... Не шутка
И весело, и жутко
И с легкой хрипотцой
А после на попятный
"Месье! Мадам!.." — и ручкой
Переступая хрупко
Подобное стекло
А там — светло. Светло.
Я в мир теней попал не понаслышке
[едва] Живой, иду среди сновидцев
Взгляну — улыбкой расцветают лица
А отвернусь — они давай плескать рукоприкладством
И все же не воскликну: "Блудодеи!.."
Напротив, привстаю: "Пожалуйста, садитесь"
"Ах, маменька, ну не сердитесь!.."
На башне свет. Вагинов на столе. Геральдика на шее.
Роста кривая прямая падения
День неспеша поменял одеяние
Житель казармы не ждет с нетерпением
Ни неги, ни зги и ни благодеяния
Кипящей лавой раскаленной
Идет старик, идет огромный
И рыбы прыгают на берег.
Все видят. Но никто не верит.
Все брошу и уйду
Сейчас все брошу и уйду
Сейчас уйду.
И, поборов усталость
Все брошу
Все больше плохоньких вещей
Все меньше малость
Все плоше
Все больней
Все тоньше
Все о ней
Превратить прошлое в смех
Не удастся: прошлое — снег
Тает — наст; настоящего свет
Сквозь папиросную грусть лет
С какою хрипотцой вести беседу
Христопродавца и поэта?
Каким упреком сам себя забудешь?
Как больше некуда деваться.
Гусиных лапок на снегу
немая перекличка.
Не заходи к себе — там полно сдавленной тоски.
Ты будешь выглядеть комично.
Прижми себя ко мне — я буду тронут
А руки водоросль волос утонут
Как недоросль в замысле стою
Рот пере к/бр ошен за спину —
тебя тебе таю.
Отлучись
отсюда
ненадолго
выпрыгни
и вся
недолга:
делай рас —
но два
не делай
делай два —
забудь
про рас
отключись
и снова
делай
сатори
написанное
мелом
(второй столбик идет, между столбиками сигарета или папироса в пепельнице с дымом):
дымка!.. дымка!..
я дункан
невидимка
are you come?
are you crazy?
свой не сам?
с я/а д е/и м
оз е/и мь
наземь к вам
невесомость
мне висеть?
мне бы совесть
мне бы смерть
Кирпичный страх ложил кубами клубы
"Заметно ожил город", — повторят губами губы.
Кто перевел часы вперед, но сам не убыл,
Тому теперь досуга нет на даму бубен.
И пережив утрату
Пережив и расставанье
Утрату расставанья пережив
Мы пережили то, что пережить не должно
Мы боль утраты расставанья пережили
Кого скажите мне благодарить
За третий глаз восьмое ушко
В котором слышу шепот Душка!
съезжает крыша
крышка
тить ее етить
Беспечно грусть накатит ездока
Положит теплой лапой не похвалит
Душа собак душа деревьев
Их соль мешаю со своими
Фонтаны жмутся к Лорелее
Она, украдкой руки грея,
Завидя поцелуй воздушный,
Живой, подвижный, непослушный, —
Руками в беспорядке мелет,
Топорщится. И втайне млеет.
~
Хмельные парни в беспорядке
Бегут, окучивая грядки,
Глаза горят их как уголья.
А девки ищут зауголье.
~
В колонке бьет струя упруга.
Жена, довольная супругом,
Под нос тихонько напевает,
С очков блевотинку смывает.
~
Безумие уста мои ковает
А девочка в кустах сидит юлит кивает
Растет мой пук на голове и сзаду
Телестный
верх
низ
небесный
испуг и разум
Затем что земля кругла
На ней не найти угла
При том что достаточно мест
Где ты как один перст
При сих словах уясни
Что иже на небеси
Засим и от сих до сих
Стих коий тебя застиг
В моей душе живого места нет
Земля — источник всех темнот и всех тенет
Как не устройся — все одно:
болит и неудобно телу
Луна, подвешенная в безмятежно-
сти —
без тяжести, без нежности,
надежности —
другое дело*
___
* Недвижимость — другое дело. Земля, как известно, вертится, лицемерно подставляя солнцу то правую щеку, то левую
Мабыць номаду
казаць на захад
наму амида буцу
Мы в самом деле спим не понарошку:
Встает старушка, а ложится крошка
Подносишь ложку попадаешь в рот
Родиться ли тому, кто не умрет?
/Омару Хай-ламе посв/ящается
-/истывается
Теплокровные души —
— Даже подавлен —
К вам и подавно
равнорадушен
вам не подобный
даже и подле
сердечный и лобный
стозевно и oбло
озoрно овсейно
и лай пустозвонный
1. У строгих правил юношей ремни
У прущей силы — пробивные стены
У стеклодува одуванчик вырос
У праха тот же ветер, что на плахе
2. Я всаживаю пулю в порох пыли
Усаживаю розы в ворох грязи
Я сучий потрох, но не вы ли
едва ли неужели разве
Я случай поиметь готов
Мое говно — приманка для ментов
Переводя языки с языка на язык
Как пионер вдруг сорвавшийся в крик
Долго старушка искала скамейку
Ночь снизошла но сознанье не меркло
Тройка-семерка-симейка и кроме
того, пионер вдруг сорвавшийся с кровли,
тот пионер-не-в-пример, что не в поле
А посреди неразъезженной части
Потерял самообладание, жизнь и дневник