издано в 1988 Литературным Институтом им. Ю. Мерзкого
Бежать после работы от проходной. По лужам.
Солнце в глаза.
Забыть дома рукавицы и радоваться этому.
Как кошка по крыше, ходить по льду в своих скользких (за 8 руб.) ботинках.
Ехать в автобусе, думая о мизантропии и ницшеанстве.
Обгонять спины (это мания преследования)
забавляться мордами девиц и матрон (свиноматок)
которым не нравится, как я выгляжу.
Вывести из себя всех продавщиц в ЦУМе. Без сумки нести громоздкие покупки. Целую кучу. И при этом замечать вокруг сюжеты для снимков.
Расталкивать задниц на улице и слышать за спиной их рычание.
Держать руку во внутреннем кармане шубы, потому что пуговица здесь оторвана.
Забыть про двухкилограммовый напильник (в полметра длиной), который (с петлей на шее) болтается на животе под шубой.
По спине льется.
Солнце в глаза.
Вбежать домой, выйдя из ванной, поужинать рыбными консервами
и зеленым луком, растущим в баночке на окне,
и впасть
в оцепенение.
зима 1986 оттепель. Комсомольск на Амуре
КРАСИВЫЙ ВОЗРАСТ
Сутулая брошенная женщина сидит у подножия Якова Михалыча и, задыхаясь, курит папиросу. Маленькие грязные ноги в детских сандаликах топчут в луже окурки.
Дети. Видите свою маму?
Очередной он сидит на соседней скамейке с прелестной девочкой. Девочка в моем свитере. Это его очередная она.
А мне опять придется выбирать: спать с другим или на улице. И я выберу спать в тепле. У меня чахотка.
Конечно, я все преувеличиваю.
Ребенок стреляет вверх из игрушечного ружья.
— Он хочет убить небо, — смеются волосатые.
Я смеюсь и кашляю. Мне все равно.
Мне двадцать лет.
пл. Свердлова. июль 1987
Сгодится и твое несчастное детство, и твоя пропавшая молодость — бычкуем обо все; ибо мы входим в помещение, где воспрещается!
